"Налоговые споры: теория и практика", 2007, N 10

О ГРАЖДАНСКОМ ИСКЕ В УГОЛОВНЫХ ДЕЛАХ

ПО НАЛОГОВЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ

По общему правилу взыскание недоимки по налогам, а также пени и штрафов производится налоговыми органами в порядке, предусмотренном НК РФ. Однако в случае возбуждения уголовного дела по налоговым преступлениям взыскание задолженности под видом "вреда, причиненного преступлением" может производиться в порядке гражданского иска в рамках уголовного судопроизводства. В связи с этим возникают проблемы обеспечения прав и законных интересов налогоплательщиков, поскольку то же материально-правовое требование оказывается облеченным в совершенно иную процессуальную форму, существенно отличающуюся от налогового (гражданского, арбитражного) процесса.

Российская правовая система по устоявшейся традиции воспринимает гражданский иск в уголовном деле <1>. Проблеме так называемого соединенного процесса безотносительно к конкретным видам и категориям преступлений посвящено значительное число публикаций. Несмотря на высказываемое в последнее время мнение в пользу полного и безоговорочного удаления гражданского иска из уголовного процесса <2>, нет оснований подвергать критике данный институт в целом. В отдельных случаях для защиты слабой стороны (потерпевшего), порой не обладающей организационными и материальными возможностями защитить свои права, гражданский иск служит эффективным правовым средством.

     
   ————————————————————————————————
   

<1> Данный институт был предусмотрен в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. и во всех советских Уголовно-процессуальных кодексах.

<2> См., напр.: Бозров В. Гражданский иск в уголовном процессе неуместен // Российская юстиция. 2001. N 5.

Гражданский иск в уголовном деле - пример подчинения гражданского процесса процессу уголовному. Несмотря на то что институт гражданского иска апробирован российской практикой, некоторые уступки со стороны уголовного процесса в пользу процесса цивилистического все же необходимы. Как представляется, наиболее остро данный вопрос стоит в сфере реализации материальных налоговых правоотношений.

Требования, возникшие из налоговых правоотношений, в силу указания закона могут реализовываться в различных процессуальных формах: налогово-процессуальной, гражданской (арбитражной) процессуальной, в рамках исполнительного производства и конкурсного процесса. "Процессуальной нишей" для заявления налоговых по материально-правовой природе требований в уголовном судопроизводстве является институт гражданского иска.

Анализ проблем гражданского иска, соответствующих процессуальных возможностей в делах по налоговым преступлениям приводит к выводу о необходимости скорейшего и полного искоренения данного института как явления из российской юридической практики. Однако чтобы такой вывод не показался преждевременным и излишне категоричным, сначала проследим, как на сегодняшний день регулируются отношения, связанные с гражданским иском по налоговым преступлениям.

В УПК РФ 2001 г. (далее - Кодекс) отсутствует отдельная глава и вообще какое-либо обособление нормативного материала, касающегося гражданского иска. Содержание данного института раскрывается главным образом через процессуальный статус гражданского истца. Согласно п. 1 ст. 44 Кодекса гражданским истцом является физическое или юридическое лицо, предъявившее требование о возмещении имущественного вреда, при наличии оснований полагать, что данный вред причинен ему непосредственно преступлением.

Кроме этого в соответствующих разделах Кодекса (например, в п. 10 ст. 246, ст. 250, пп. 10, 11 п. 1 ст. 299, п. 5 ст. 354) сделаны оговорки, касающиеся гражданского иска. В сравнении с этим в законодательстве большинства стран СНГ, например в УПК Казахстана, Беларуси, Армении, Молдовы, а также многих государств дальнего зарубежья, гражданскому иску в уголовном судопроизводстве посвящены обособленные главы <3>.

     
   ————————————————————————————————
   

<3> Нелишним будет заметить, что институт гражданского иска в уголовном процессе распространен далеко не везде. Он совершенно чужд англосаксонской системе права, а в германской правовой традиции занимает более чем скромное место. Наибольшее распространение соединенный процесс получил в испано- и франкоговорящих странах, а также государствах, унаследовавших традиции социалистической правовой системы.

Как следует из УПК РФ, гражданский истец является самостоятельным участником уголовного судопроизводства со стороны обвинения. На самом же деле статус гражданского истца производен от статуса потерпевшего. По сути, это одна процессуальная фигура. За исключениями, предусмотренными п. 3 ст. 44 Кодекса, где говорится о прокуроре как защитнике государственных интересов и законных представителях недееспособных лиц, в остальных случаях гражданский истец - это физическое или юридическое лицо, предъявившее требование о возмещении причиненного ему имущественного вреда.

Существенным недостатком следует считать отсутствие постановления Пленума Верховного Суда РФ, которое давало бы официальный комментарий применению положений УПК РФ о гражданском иске. Положительном примером здесь может служить нормативное Постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 20.06.2005 N 1 "О рассмотрении гражданского иска в уголовном процессе", в котором весьма подробно отражены тонкости правоприменения норм УПК Республики Казахстан.

Поскольку гражданский иск представляет собой требование о возмещении имущественного вреда, в сложившейся ситуации для российского правоприменителя определенный интерес представляет Постановление Пленума ВС СССР от 23.03.1979 N 1 "О практике применения судами законодательства о возмещении материального ущерба, причиненного преступлением". Конечно же, содержащихся в нем разъяснений крайне недостаточно в условиях действия нового законодательства и использования совершенно другой терминологии.

Комментарии по поводу разрешения гражданского иска можно встретить в Постановлении Пленума ВС РФ от 29.04.1996 N 1 "О судебном приговоре", а также в постановлениях Пленума ВС РФ по определенным категориям дел, в том числе по налоговым преступлениям. Единственное разъяснение по вопросам гражданского иска применительно к налоговым преступлениям (в отсутствие каких-либо специальных норм в УПК РФ) содержится в п. 24 Постановления Пленума ВС РФ от 28.12.2006 N 64 "О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления" (далее - Постановление N 64). Процитируем его полностью:

"В соответствии со статьей 309 УПК РФ судам надлежит учитывать, что в приговорах по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 198, 199, 199.1 и 199.2 УК РФ, должно содержаться решение по предъявленному гражданскому иску. Истцами по данному гражданскому иску могут выступать налоговые органы (подпункт 16 пункта 1 статьи 31 НК РФ) или органы прокуратуры (часть третья статьи 44 УПК РФ), а в качестве гражданского ответчика может быть привлечено физическое или юридическое лицо, которое в соответствии с законодательством (статьи 1064 и 1068 ГК РФ) несет ответственность за вред, причиненный преступлением (статья 54 УПК РФ).

При этом судам необходимо учитывать, что по уголовным делам об уклонении от уплаты налогов и (или) сборов не подлежит удовлетворению гражданский иск в части взыскания с виновного штрафа, поскольку в соответствии с пунктом 3 статьи 108 НК РФ предусмотренная данным Кодексом ответственность (в виде штрафа) за деяние, совершенное физическим лицом, наступает в том случае, если это деяние не содержит признаков состава преступления, предусмотренного уголовным законодательством Российской Федерации.

Приняв решение об удовлетворении гражданского иска, суд должен указать в приговоре размер подлежащей взысканию денежной суммы и в зависимости от вида неуплаченного налога - наименование бюджета (федеральный, региональный, местный) или государственного внебюджетного фонда, в доход которого указанная сумма подлежит взысканию".

Следует обратить внимание на некоторые принципиальные отличия Постановления N 64 от действовавшего ранее Постановления Пленума ВС РФ от 04.07.1997 N 8 "О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации уголовного законодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов".

Во-первых, в Постановлении N 64 указано, кто (какой орган) может заявлять гражданский иск в уголовном деле по налоговым преступлениям.

Если такое право органов прокуратуры можно хоть как-то объяснить ролью прокурора в уголовном судопроизводстве (ст. 37 УПК РФ) и прямым указанием ч. 3 ст. 44 Кодекса, то для налоговых органов какие бы то ни было полномочия в уголовном процессе выглядят совершенно чуждыми.

В обоснование своей позиции ВС РФ ссылается на ст. 31 НК РФ, которая наделяет налоговые органы правом предъявлять иски о взыскании недоимки, пени и штрафа. Однако "иск" и "гражданский иск в уголовном деле" - совершенно разные понятия. Первое является гражданско-процессуальной категорией, второе - уголовно-процессуальной. Поэтому в вопросе о правомочиях налогового органа положение Постановления N 64 представляется ошибочным. Нельзя совершать "прыжок" в уголовный процесс, руководствуясь только нормами НК РФ, без какого-либо законодательного наделения налоговых органов правом заявлять гражданский иск в уголовном деле. Используя этот же прием логически порочного силлогизма, можно без труда расширить список потенциально возможных гражданских истцов за счет любого администратора доходов бюджета, например Федеральной таможенной службы. Участие ФНС России в уголовном процессе является прямым нарушением принципа законности при производстве по уголовному делу (ст. 7 УПК РФ), не основано на каких-либо нормах права, имеет силу некоего обычая, поддерживаемого исключительно правоприменительной инерцией.

От перспектив участия в уголовном процессе в качестве гражданского ответчика весьма категорично отказался Минфин России. Так, в Письме от 09.08.2006 N 08-04-14/4048 финансовое ведомство указывает, что ч. 3 ст. 44 УПК РФ, не имеющая расширительного толкования, определяет прокурора в качестве единственного лица, уполномоченного на предъявление гражданского иска в интересах государства. Следовательно, привлечение Минфина России в качестве потерпевшего, наделенного в соответствии с УПК РФ правами на гражданский иск, по уголовным делам, связанным с причинением ущерба государству, не основано на законе.

Второе отличие связано с упоминанием о гражданском ответчике, чего в предыдущем Постановлении не было. Как известно, гражданский ответчик появляется в уголовном деле тогда, когда гражданский иск предъявлен не к обвиняемому, а к другому лицу. Этот процессуальный прием позволяет "привязать" к уголовному делу лиц, уголовное обвинение которым не предъявлено (а в ряде случаев и не может быть предъявлено).

Постановление N 64 указывает, что в качестве гражданского ответчика может быть привлечено физическое или юридическое лицо, которое в соответствии с законодательством (ст. ст. 1064, 1068 ГК РФ) несет ответственность за вред, причиненный преступлением. Здесь можно увидеть по меньшей мере одну ошибку и одну неясность. Ошибка состоит в том, что, следуя буквальному толкованию УПК РФ, в уголовном процессе по налоговому преступлению гражданского ответчика вообще быть не может. Согласно п. 1 ст. 54 Кодекса в качестве гражданского ответчика может быть привлечено физическое или юридическое лицо, которое в соответствии с ГК РФ несет ответственность за вред, причиненный преступлением.

Верховный Суд РФ подверг указанную норму расширительному толкованию, распространив гражданско-правовое понятие вреда на налоговые правоотношения, которые, как известно, регулируются налоговым законодательством, а положения гражданского законодательства в силу прямого указания п. 3 ст. 2 ГК РФ к ним не применяются. По крайней мере, до изменения редакции п. 1 ст. 54 УПК РФ гражданский ответчик может появиться только в тех случаях, когда вред возник из гражданско-правовых отношений.

Возможно, оппоненты возразят на это, сославшись на обобщающее, собирательное понятие вреда в УПК РФ. Однако как еще можно трактовать фразу "в соответствии с Гражданским кодексом РФ"? Может, за ГК РФ скрывается или подразумевается НК РФ? Но это уже совсем другое правопонимание, весьма упрощенное.

Что касается правового понятия вреда, то в каждой сфере общественных отношений оно наполняется особым содержанием. КС РФ в Постановлении от 17.12.1996 N 20-П без всякой ссылки на положения гражданского законодательства (скорее, наоборот - противопоставляя налоговые правоотношения гражданским) дал успешно применяемую трактовку понятия "ущерб, причиненный в результате неуплаты налога". Данный ущерб включает в себя сумму неуплаченного налога и пеню, которая "не выходит за рамки налогового обязательства как такового".

Применительно к статусу гражданского ответчика Постановление N 64 не уточняет в деталях, кто конкретно может выступать в таком качестве, допуская тем самым серьезную неясность. Например, согласно Постановлению имеется достаточно широкий круг физических лиц - потенциальных фигурантов уголовного дела (консультант, представитель, гражданин, действующий через подставное лицо). Возникает неизбежный вопрос: могут ли все они быть гражданскими ответчиками? С точки зрения налогового права и принципа личного исполнения налогового обязательства положительный ответ на этот вопрос - нонсенс. Однако где гарантии от предъявления указанным лицам налоговых претензий в уголовном деле? Эта проблема остается нерешенной применительно к ст. 198 УК РФ. Напротив, в ситуации со ст. 199 УК РФ Постановление N 64 устраняет неопределенность, имевшую место ранее.

Так, положительным моментом в части определения гражданского ответчика является указание на то, что таковым должно являться юридическое лицо, когда оно само выступает в качестве налогоплательщика (налогового агента). Иными словами, недопустимо взыскивать недоимку с обвиняемого (директора, фактического руководителя, консультанта и т.д.) при возбуждении в отношении них уголовного дела по ст. 199 "Уклонение от уплаты налогов с организации" УК РФ. Примечательно, что в этом, казалось бы, очевидном для разрешения вопросе в правоприменительной практике имелись прямо противоположные подходы. Если ранее ВС РФ делал вывод, что удовлетворение гражданского иска налоговых органов о взыскании неуплаченных налогов в уголовном деле, возбужденном по признакам ст. 199 УК РФ, за счет личных средств физических лиц, осужденных по данной статье, не основано на законе <4>, то затем была рождена формула: поскольку установить юридическое лицо, обязанное уплатить недоимки по налогам, невозможно и в то же время государству причинен материальный ущерб, а осужденные признаны виновными в организации уклонения от уплаты налогов, возложение обязанности по уплате налогов на виновных является обоснованным <5>.

     
   ————————————————————————————————
   

<4> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 11.01.2001 об уклонении от налогов с организации.

<5> Определение Московского городского суда от 22.09.2005 по делу N 22-9971.

Третьей особенностью нормативных разъяснений, приведенных в п. 24 Постановления N 64, является решение вопроса о налоговых санкциях (штрафах), а именно можно ли их присуждать при удовлетворении гражданского иска.

По сравнению с ранее действовавшим Постановлением в Постановлении N 64 суд по-другому подходит к вопросу о взыскании налоговых штрафов.

Штрафы не могут включаться в понятие "вред, причиненный правонарушением". Данный вред применительно к налоговым деликтам возмещается уплатой недоимки и пени за просрочку. Штраф - это уже избыточная имущественная нагрузка, карательная санкция, не имеющая отношения к возмещению вреда. Этот аксиоматичный вывод давно сформулирован КС РФ.

Вместе с тем ВС РФ приходит к тождественному, по сути, выводу иначе и не совсем последовательно. Невозможность присуждения штрафа по результатам рассмотрения гражданского иска в уголовном деле по ст. 198 УК РФ обосновывается коллизионной нормой п. 3 ст. 108 НК РФ, не допускающей двойной ответственности физических лиц (уголовной и налоговой). А как же быть в ситуации с налогами юридических лиц, за неуплату которых штрафная ответственность по НК РФ наступает независимо от уголовной ответственности виновных граждан? Тем более следует учитывать, что Постановление N 64 допускает предъявление гражданского иска к организации, если речь идет об уголовной ответственности по ст. 199 УК РФ. Согласно буквальному толкованию разъяснений ВС РФ штрафы в составе имущественных требований к юридическому лицу взыскивать допустимо.

Вместо того чтобы дать в руководящих разъяснениях понятие вреда, причиненного налоговым преступлением, который, по общему мнению, включает в себя сумму неуплаченного налога и пени, ВС РФ прокомментировал частный случай, оставив нераскрытым общее правило.

Итак, единственным позитивным содержанием Постановления N 64 в части гражданского иска является косвенное признание того, что нельзя взыскивать с физического лица задолженность организации.

Таковы технические замечания, которые приводят к выводу, что должное нормативное регулирование порядка заявления и разрешения гражданского иска в производстве по налоговым преступлениям отсутствует. Наряду с этим имеются возражения общего, принципиального характера.

Образовавшийся узел проблем на пересечении уголовного и цивилистического процесса и, конечно же, налогового права оказался настолько запутанным, что позволяет сделать заключение о полной "профессиональной непригодности" гражданского иска в уголовном процессе по налоговым преступлениям. Критический анализ можно провести последовательно по следующим принципиальным позициям.

1. Участие в деле сразу двух обвинителей, представляющих государство (государства в лице двух обвинителей).

Снова обращаясь к уголовно-процессуальному статусу гражданского истца, его тесной взаимосвязи со статусом потерпевшего, нельзя не остановиться на проблеме "двойного обвинения" со стороны государства, когда прокурор, выступая в роли государственного обвинителя, наделен еще и правами гражданского истца в вопросе взыскания налогов. Проблема не снимается, а, скорее, еще более обостряется, когда согласно более чем сомнительному выводу ВС РФ гражданский иск заявляет налоговый орган. В этом случае вместо одного органа (прокуратуры) против обвиняемого выступают две государственные структуры, и каждая со своими полномочиями.

В обычном уголовном процессе гражданский истец - это субъект, отделенный от государства и обвинительной власти. Оставаясь самостоятельным участником уголовного судопроизводства, он тем самым гарантирует раздвоенность обвинения на уголовное и гражданское. Напротив, в делах по налоговым преступлениям государственное обвинение и гражданский иск сливаются воедино, образуя единство в субъекте, целях, средствах и т.д. Именно на различиях в уголовном и гражданском исках базируется сама идея соединенного процесса. Отсутствие таких различий порождает сомнения в безупречности данной концепции.

Сам факт наличия двух линий обвинения, исходящих от государства и сходящихся "в одной точке", значительно усугубляет бремя защиты. Главное же противоречие в том, что гражданский истец - это потерпевший по уголовному делу (в уголовно-правовом смысле - лицо, которому причинен или может быть причинен вред в результате совершения преступления). В деле по налоговому преступлению потерпевший как участник уголовного судопроизводства отсутствует.

2. Право на гражданский иск производно от прав потерпевшего. Участие государства (его органов) в уголовном процессе в качестве гражданского истца не обусловлено наделением его уголовно-процессуальным статусом потерпевшего.

Государство не признается потерпевшим в уголовном процессе. На каком же праве публичная власть, не являясь потерпевшим, заявляет гражданский иск? Равным образом не признаются потерпевшими прокурор либо иной государственный орган, если речь идет об исполнении ими властных полномочий. Органы государства могут выступать потерпевшими исключительно как юридические лица вне связи с выполнением ими публичных функций. Например, если из помещения налоговой инспекции злоумышленники совершат кражу какого-либо инвентаря, то инспекция сможет выступать в качестве гражданского истца в уголовном деле о краже, но не как орган государства, наделенный властными полномочиями, а как представитель собственника <6>.

     
   ————————————————————————————————
   

<6> Возможно, интересы государства в подобном случае будет представлять специализированный орган по управлению федеральным имуществом, но это уже предмет другого исследования.

То, что государство не может быть признано потерпевшим, является аксиоматичным положением уголовно-правовой и уголовно-процессуальной теории <7>. Это мнение разделяет и Минфин России, излагая в Письме от 09.08.2006 N 08-04-14/4048 свою позицию по вопросу о правомерности и целесообразности действий следственных органов, прокуроров и судов по привлечению Минфина России в качестве потерпевшего по уголовным делам в связи с причинением ущерба государству: ни Российская Федерация, ни ее субъекты, ни муниципальные образования, являющиеся публично-правовыми образованиями, не могут быть признаны потерпевшими по уголовным делам.

     
   ————————————————————————————————
   

<7> См., напр.: Анощенкова С.В. Уголовно-правовое учение о потерпевшем / Под ред. Н.А. Лопашенко. М.: Волтерс Клувер, 2006.

Для усиления такой аргументации уместно процитировать п. 5 нормативного Постановления Верховного Суда Республики Казахстан от 20.06.2005 N 1: "Прокурор, предъявивший гражданский иск в защиту интересов других лиц, признанию гражданским истцом не подлежит, поскольку его самостоятельное процессуальное положение определено статьей 62 УПК РФ. В этом случае истцом признается лицо, в интересах которого подан иск".

Действительно, прокурору статус гражданского истца не нужен. Положение государственного обвинителя само по себе наделяет его широкими полномочиями. Ни государству в целом, ни прокурору не нужны какие-либо дополнительные процессуальные права, вытекающие из статуса потерпевшего. Однако, не будучи потерпевшим по уголовному делу, государство само себя наделяет отдельными правами, связанными с этим статусом, в том числе правом предъявлять гражданский иск. Нетрудно увидеть при этом политику двойных стандартов.

Публичная власть, имеющая в делах по налоговым преступлениям понятную заинтересованность, признает допустимыми только те процессуальные механизмы, которые ей выгодны. Напротив, те правовые средства, которые свойственны уголовно-процессуальным отношениям с участием потерпевшего, почему-то замалчиваются. Почему, например, применительно к налоговым преступлениям ничего не говорится о таком основании освобождения от уголовной ответственности (ст. 76 УК РФ) и прекращения уголовного дела (ст. 25 УПК РФ), как примирение с потерпевшим? Уклонение от уплаты налога с полной уверенностью можно причислить к преступлениям, которые становятся общественно опасными только в силу восприятия их таковыми потерпевшим <8>. Это значит, что по таким делам допустимо широкое использование примирительных процедур (медиация и т.д.).

     
   ————————————————————————————————
   

<8> См.: Место примирения и посредничества в доктрине уголовного правосудия (Экспертный семинар, проведенный сектором проблем правосудия ИГП РАН совместно с Общественным центром "Судебно-правовая реформа") // Государство и право. 2006. N 10. С. 115.

Если быть до конца последовательным, то после признания права на гражданский иск необходимо согласиться с правом обвиняемого на примирение. Данное основание имеет преимущества по сравнению с деятельным раскаянием. При деятельном раскаянии законодатель пытается склонить виновного к самообнаружению и устранению вредных последствий содеянного, а при примирении стремится примирить стороны криминального конфликта без реализации уголовной репрессии <9>.

     
   ————————————————————————————————
   

<9> Прокудин А.Ф. Примирение сторон в уголовном процессе России: Автореф. дис. ...к. ю. н. Воронеж, 2006. С. 10.

3. В традиционном понимании гражданский иск в уголовном процессе - средство защиты частных, а не публичных интересов.

В силу сложившейся правовой традиции гражданский иск направлен на защиту слабой стороны (потерпевшего по уголовному делу), т.е. частных интересов. Для обвиняемого же гражданский иск выступает дополнительным обременением. Если для гражданского иска в классическом понимании (как требования частного лица в защиту субъективных гражданских прав) такое обременение является допустимым с точки зрения баланса публичных и частных интересов, то в случае предъявления гражданского иска со стороны государства такой баланс явно нарушается.

Здесь уместно привести цитату из фундаментальной работы Д.Г. Тальберга по проблемам гражданского иска: "Соединенный процесс не может быть допущен вследствие различия правовых систем в гражданском и уголовном процессах. Благодаря этому различию, страдают интересы обвиняемого, который не пользуется в соединенном процессе, подобно потерпевшему, правом выбора между гражданским и уголовным судом и должен принять тот порядок судебного разбирательства по гражданскому иску, который изберет потерпевший" <10>.

     
   ————————————————————————————————
   

<10> Тальберг Д.Г. Гражданский иск в уголовном суде или соединенный процесс. Киев, 1888. С. 47.

Право на гражданский иск предоставляет государственным органам совершенно необоснованные дискреционные полномочия (поскольку заявлять гражданский иск - право, но не обязанность), тем самым порождая неопределенность в публично-правовых отношениях, насаждая диспозитивные начала там, где этого делать не следует.

4. Гражданский иск - не единственно возможный способ реализации публичного имущественного интереса.

Сторонники концепции гражданского иска могут задать следующий вопрос: как быть в ситуациях, когда общественным отношениям реально причинен преступный вред, а фигура потерпевшего не просматривается? Не будет ли это, в свою очередь, неким облегчением положения обвиняемого, который на первый взгляд никому персонально вред не причинил?

Дело в том, что в случаях так называемого деперсонифицированного вреда, не нацеленного на конкретную личность или организацию, действуют иные правовые (не обязательно уголовно-процессуальные) механизмы. К ним следует отнести, в частности, конфискацию имущества (ст. 104.1 УК РФ). Стоит обратить внимание, что именно возможностью заявить гражданский иск обосновывалось временное отсутствие в УК РФ конфискации имущества. На институт гражданского иска возлагались большие надежды - юридическим инструментом, призванным урегулировать все имущественные отношения, возникшие в связи с совершением преступления, при отмене ст. 52 УК РФ должен стать гражданский иск <11>.

     
   ————————————————————————————————
   

<11> Бубон К.В. Что делать, или Чем заменить конфискацию имущества // Адвокат. 2006. N 2.

Однако по налоговым преступлениям гражданский иск не может рассматриваться в качестве допустимой альтернативы конфискации. Конфискация и налогообложение несовместимы, даже если налогообязанный субъект уклоняется от уплаты налога и против него ведется уголовное преследование. Неслучайно в налоговом законодательстве ряда зарубежных стран в качестве принципа указан запрет на конфискационный характер налоговой системы. Таким примером является Общий налоговый закон Испании (ст. 3).

Государство, как "ночной сторож", должно защищать общественные интересы, но адекватными способами. При этом должен соблюдаться принцип экономии уголовной репрессии. Представляется, что "налоговые составы" совершенно обоснованно не попали в список преступлений, по которым применима конфискация (ст. 104.1 "Конфискация имущества" УК РФ). Что можно конфисковать по приговору о налоговом преступлении? Очевидно, сумму неуплаченного налога вместе с пеней, так как именно они выступают по уголовно-правовой терминологии "имуществом, полученным в результате совершения преступления".

Но зачем этот усложненный прием, когда НК РФ позволяет налоговой администрации заявить требование (иск) об уплате налога? Именно таким иском, заявленным в рамках налогового либо гражданского (арбитражного) процесса, государство должно защищать свой имущественный интерес, но не конфискацией и не гражданским иском в уголовном деле. В целях оптимальной защиты нарушенных прав действуют специфические процессуальные механизмы, например институт подведомственности и принцип процессуальной экономии, о которых будет сказано далее.

5. Гражданский иск по делу о налоговом преступлении автоматически исключает действие процессуальных норм НК РФ, ГПК РФ, АПК РФ и предоставляет государственным органам несравненно более значительные карательные функции, тем самым снижая правовую защищенность российских налогоплательщиков.

Полное вытеснение налогово-процессуальных и иных процессуальных норм в результате возбуждения уголовного дела в общем виде можно объяснить существованием в качестве некой аксиомы правила о приоритете уголовно-процессуальной формы. Этот принцип приоритета, укоренившийся в отечественном правовом мышлении, определенным образом отраженный в п. 2 ст. 7 УПК РФ и ряде решений КС РФ <12>, касается взаимоотношений уголовного процесса со всеми иными процессуальными системами, будь то цивилистический процесс или внесудебные (административные) процедуры. Данное правило имеет далеко идущие практические последствия. Для субъектов, так или иначе вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства, принцип приоритета означает невозможность использовать другие средства правовой защиты, в частности способы обжалования, помимо закрепленных в УПК РФ.

     
   ————————————————————————————————
   

<12> Постановление КС РФ от 29.06.2004 N 13-П, Определения КС РФ от 16.11.2006 N 454-О, от 02.03.2006 N 54-О, от 08.11.2005 N 439-О. В Постановлении от 29.06.2004 N 13-П КС РФ признал ч. 1 и 2 ст. 7 УПК РФ, устанавливающие приоритет Кодекса перед иными федеральными законами и нормативными правовыми актами, не противоречащими Конституции РФ, поскольку содержащиеся в них положения - по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования - не подразумевают разрешение возможных коллизий между Кодексом и какими бы то ни было федеральными конституционными законами и распространяются лишь на случаи, когда положения иных федеральных законов, непосредственно регулирующие порядок производства по уголовным делам, противоречат УПК РФ.

В результате уголовный (инквизиционный) процесс проникает в сферы, имеющие весьма отдаленное отношение к уголовному судопроизводству, и, по сути, вытесняет нормальный процесс разрешения имущественных споров - процесс цивилистический (состязательный). Конкретные негативные проявления сводятся к следующему.

5.1. Гражданский иск и связанная с этим возможность ареста активов - облегченный вариант изъятия собственности.

УПК РФ дает следствию ничем не ограниченные возможности по аресту имущества. Кроме этого имеется совершенно варварский обычай (конечно же, опирающийся на нормы Кодекса) обращать вещественные доказательства в пользу государства, иначе говоря, забирать "все, что видишь". Например, по делу, возбужденному против директора или просто "по факту преступления", можно изъять все движимое имущество крупного предприятия как вещественное доказательство. Наиболее часто предметом полицейского произвола становится готовая продукция в момент ее хранения или транспортировки, отличающаяся высокой степенью ликвидности и способностью к быстрой реализации.

Имеются тысячи примеров, когда изъятое в таком качестве имущество попросту исчезало. Коррупционный потенциал указанных уголовно-процессуальных средств настолько силен, что ряд депутатов Государственной Думы РФ инициировали законопроект, затрагивающий процедуры изъятия, хранения, оценки и реализации вещественных доказательств по уголовным делам об экономических преступлениях. Предлагается ввести процедуру независимой оценки рыночной стоимости изымаемого имущества и уголовное наказание за злоупотребление оценщиками их полномочиями <13>.

     
   ————————————————————————————————
   

<13> Коммерсантъ. 2007. 24 мая. N 88(3664). С. 2.

Именно заявленный гражданский иск дает следственным органам ничем не ограниченное право изымать вещественные доказательства и заявлять ходатайство о наложении ареста на имущество. Так, согласно п. 1 ст. 115 УПК РФ для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска прокурор, а также дознаватель или следователь с согласия прокурора возбуждают перед судом ходатайство о наложении ареста на имущество подозреваемого, обвиняемого или лиц, несущих по закону материальную ответственность за их действия.

Обращаясь к вопросу о допустимости изъятия имущества у собственника или владельца по решению государственного органа или должностного лица, осуществляющего предупреждение, пресечение или раскрытие правонарушения, КС РФ в Определении от 10.03.2005 N 97-О, ссылаясь на ранее принятые решения по проверке конституционности положений ТК РФ и КоАП РСФСР, теперь уже применительно к нормам УПК РФ повторил вывод, что временное изъятие имущества, представляющее собой процессуальную меру обеспечительного характера и не порождающее перехода права собственности на имущество к государству, не может расцениваться как нарушение конституционных прав и свобод, в том числе как нарушение права собственности.

Одновременно КС РФ признал необходимым обеспечение лицам, в отношении которых применяются подобного рода ограничения, гарантируемого ч. 2 ст. 46 Конституции РФ права обжаловать в суд соответствующие решения и действия, сопряженные с ограничением правомочий владения, пользования и распоряжения имуществом.

Для обвиняемого такая правовая позиция не сулит ничего хорошего - взамен собственности он получает право на обжалование, реализовать которое в уголовном процессе практически невозможно, по крайней мере до вынесения приговора суда.

5.2. Статья 125 УПК РФ выступает "фильтром" на пути обжалования актов органов дознания, предварительного следствия и суда.

В силу действующего разграничения судебной подведомственности незаконные решения, действия (бездействие) в рамках уголовного процесса не могут быть обжалованы в порядке гражданского или арбитражного судопроизводства <14>.

     
   ————————————————————————————————
   

<14> См., напр.: Определение ВС РФ от 14.11.2005 по делу N 11-В05-3, Постановление ВС РФ от 25.01.2006 N 53-Г05-48; Постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 27.04.2005 N Ф04-2324/2005(10644-А46-37), ФАС Московского округа от 09.03.2006 N КГ-А40/850-06, ФАС Дальневосточного округа от 24.05.2006 N Ф03-А51/06-2/1179.

Если постановление налогового органа можно обжаловать в арбитражный суд и к тому же приостановить действие акта, то сделать это в уголовном процессе, когда имущество арестовано или изъято в качестве вещественного доказательства, практически невозможно. Снова срабатывает еще одно негативное проявление приоритета уголовно-процессуальной формы, а именно принцип, который можно условно именовать "подождем до приговора". Именно так можно прокомментировать ситуацию с правом на обжалование промежуточных правоприменительных решений в уголовном процессе <15>. Обвиняемый должен на время забыть о конституционном праве на обжалование, с тем чтобы дать следствию спокойно окончиться. А потом суд разберется. Иное означало бы, по мнению КС РФ, подмену судебного разбирательства по уголовному делу параллельным производством, создавало бы неопределенность в правовых отношениях и угрозу нарушения независимости судей <16>.

     
   ————————————————————————————————
   

<15> В Определении от 18.07.2006 N 286-О КС РФ указал, что по смыслу ст. ст. 125 и 391 УПК РФ приговоры и иные имеющие итоговый характер решения вступают в силу и обращаются к исполнению по истечении срока их обжалования или, в случае их обжалования, - в день вынесения кассационного определения. Решения же, имеющие промежуточный характер, обращаются к исполнению немедленно, кроме случаев, когда должностные лица органа предварительного расследования, прокурор или суд придут к иному решению. Соответственно, ст. 359 УПК РФ, предусматривающая, что подача жалобы или представления приостанавливает приведение в исполнение приговора, не распространяет это правило на промежуточные решения, в том числе принимаемые судом на стадиях досудебного производства по уголовному делу. В противном случае обжалование промежуточного судебного решения приводило бы к невозможности осуществления процессуальных действий, по природе своей предполагающих безотлагательность их выполнения.

     
   ————————————————————————————————
   

<16> Определение КС РФ от 16.03.2006 N 79-О.

Парадоксально то, что акты субъектов оперативно-разыскной деятельности нельзя обжаловать в нормальном порядке даже при отсутствии возбужденного уголовного дела. В этом случае ввиду невозможности применения ст. 125 УПК РФ преградой на пути передачи спора в арбитражный суд выступает норма ст. 5 Федерального закона от 12.08.1995 N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности".

В отсутствие уголовного дела и вообще какой-либо уголовно-процессуальной деятельности есть не обвиняемый, а просто жертва. Совершенно непонятно, почему в арбитражный суд нельзя заявить требование о возмещении убытков, причиненных в результате незаконных оперативно-разыскных мероприятий <17>. Очевидно, что ссылки на отсутствие экономического характера спора в подобных случаях - чистая фикция. Абзац 3 ст. 5 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" не исключает обращения заинтересованного лица в арбитражный суд при условии соблюдения общих правил подведомственности, установленных АПК РФ.

     
   ————————————————————————————————
   

<17> Характерный пример бесправия преподносит Постановление ФАС Дальневосточного округа от 20.10.2003 N Ф03-А49/03-2/2095. Как следует из фабулы дела, сотрудники милиции незаконно изъяли у организации 38 т лососевой икры, однако она не смогла защитить свои права, поскольку, по мнению ФАС Дальневосточного округа, спор не носил экономического характера.

Если сравнить количество этапов обжалования, то сравнение окажется явно не в пользу уголовного процесса. Постановление суда о наложении ареста на имущество можно оспорить, подав кассационную жалобу в порядке ст. 125 УПК РФ. Однако практика свидетельствует о чрезвычайно низкой эффективности данного мероприятия. Решение налогового органа о приостановлении операций по счету или об аресте имущества можно обжаловать в арбитражный суд первой инстанции, затем при необходимости обратиться в апелляционную и кассационную инстанции.

5.3. В уголовном процессе не применяются сроки давности и иные гарантии прав налогоплательщиков, предусмотренные НК РФ.

Сроки давности (ст. ст. 46, 48, 70, 113 НК РФ) можно рассматривать как право налогоплательщика не быть подвергнутым воздействию мер принуждения по истечении установленного периода времени. Однако в уголовном процессе указанные сроки, как правило, игнорируются.

Для реализации требования о взыскании налога в НК РФ предусмотрены определенные ограничения, и неясно, почему они не должны применяться в уголовном процессе при разрешении гражданского иска.

В связи с этим можно заметить еще одно труднообъяснимое противоречие: истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 78 УК РФ), влекущее согласно УПК РФ прекращение уголовного дела, в судебной практике не влияет на удовлетворение гражданского иска <18>. Между тем гражданский иск в уголовном деле - это уголовно-процессуальная форма. Соответственно, прекращение уголовного дела (даже в части обвинения) должно неминуемо влечь отказ в удовлетворении гражданского иска либо оставление его без рассмотрения.

     
   ————————————————————————————————
   

<18> Определение Московского городского суда от 22.09.2005 по делу N 22-9971.

5.4. К числу существенных недостатков уголовного процесса, в котором заявлен гражданский иск, следует отнести невозможность заявить встречный иск.

Для налоговых споров заявление встречного иска особенно актуально. Арбитражная практика свидетельствует, что против иска о взыскании налога, пени и штрафа налогоплательщик может заявить требования о признании недействительным решения налогового органа о привлечении к ответственности, решения о взыскании налога, иск о зачете и т.д.

Встречный иск против прокурора в уголовном деле - это из области фантастики. У обвиняемого или гражданского ответчика нет права заявить "встречный гражданский иск". Отсутствие такой возможности приводит к существенному ограничению процессуальных прав по сравнению с цивилистическим процессом, исключает состязательные начала.

5.5. Вытеснение уголовно-процессуальной формой (в современном российском варианте) цивилистического процесса можно проследить на примере правил преюдиции и приостановления производства.

Приговор суда имеет преюдициальное значение при рассмотрении дела в порядке арбитражного или гражданского судопроизводства (ст. 69 АПК РФ, ст. 61 ГПК РФ), но не наоборот (ст. 90 УПК РФ). Также наблюдается исключительно одностороннее влияние факта рассмотрения уголовного дела судом на приостановление производства по гражданскому делу (п. 1 ч. 1 ст. 143 АПК РФ, абз. 5 ст. 215 ГПК РФ). Получается, что гражданский иск можно заявлять в уголовном деле даже тогда, когда имеется арбитражный спор по тем же основаниям. В результате такого тактического приема арбитражный суд вынужден будет приостановить производство по делу (при условии передачи уголовного дела в суд) <19>.

     
   ————————————————————————————————
   

<19> Заметим, что арбитражные суды иногда оказывают сопротивление такому дискриминационному пониманию соотношения уголовного и арбитражного процессов, делая ссылку на ч. 4 ст. 69 АПК РФ, согласно которой преюдициальное значение имеют выводы суда, содержащиеся во вступившем в законную силу приговоре по уголовному делу. В случае установления в приговоре обстоятельств, имеющих существенное значение для арбитражного дела, судебные акты могут быть пересмотрены по правилам гл. 37 АПК РФ. См., например, Постановление ФАС Северо-Западного округа от 01.11.2005 по делу N А56-49407/04.

Напротив, уголовный процесс не может быть приостановлен по мотивам рассмотрения другого дела в порядке гражданского судопроизводства (ст. 238 УПК РФ). Такая явная диспропорция дает основание исследователям рассматривать факт инициирования уголовного судопроизводства не иначе как способ воспрепятствования рассмотрению гражданского (арбитражного) дела <20>.

     
   ————————————————————————————————
   

<20> Приходько А.И. Воспрепятствование разрешению дел в арбитражных судах: актуальные вопросы судебного правоприменения. М.: Волтерс Клувер, 2006. (Окончание см. "Налоговые споры: теория и практика", 2007, N 11) В.В.Стрельников К. ю. н., юрист юридической компании "Пепеляев, Гольцблат и партнеры" г. Москва Подписано в печать 20.09.2007 ————