"Ваш налоговый адвокат", 2007, N 9

УСПЕХ БЕЗ ГОНОРАРА

Постановлением от 23 января 2007 г. N 1-П Конституционный Суд РФ продемонстрировал юридическому сообществу столь лихую "красногвардейскую" атаку на гражданское законодательство, что юристы определенно поняли только одно: "гонорар успеха" канул в небытие.

Своим Постановлением Конституционный Суд РФ фактически подтвердил правильность неоднократно высказанной ранее Высшим Арбитражным Судом РФ позиции: цена договора оказания правовых услуг не может определяться в процентах к сумме, которая будет присуждена судом. В Информационном письме Президиума ВАС РФ от 29 сентября 1999 г. N 48, равно как и в обсуждаемом ныне проекте постановления Пленума ВАС РФ о распределении расходов на процессуальных представителей, Суд отстаивает точку зрения, согласно которой требование о выплате юристу гонорара, определенного в процентах от оспариваемой в суде суммы, не подлежит судебной защите. Если клиент все же уплатил юристу означенный гонорар, то не подлежит судебной защите требование о компенсации расходов стороной, проигравшей дело.

ВАС РФ признает правомерность лишь той величины оплаты, которая рассчитана исходя из фактических трудозатрат юриста. В Постановлении от 2 декабря 2003 г. N 11406/03 Президиум ВАС РФ указал два самостоятельных основания для отказа юристу в удовлетворении исковых требований: во-первых, когда гонорар определен в процентах от суммы иска (в таком случае гонорар должен быть пересчитан исходя из фактических действий юриста) и, во-вторых, когда выплата гонорара обусловлена результатом судебного разбирательства. Любопытно, что если первое основание объективно защищает клиента, позволяя ему добиваться уменьшения гонорара юриста, то второе клиенту явно невыгодно, так как, если условие о победе в суде будет исключено из текста договора, клиент должен будет уплатить юристу оговоренную сумму независимо от исхода дела.

Со своей стороны КС РФ не возражает против уплаты юристу гонорара, исчисленного в процентах от иска, признавая в п. 3.3 Постановления N 1-П подобный гонорар вполне допустимым. Конституционный Суд РФ не одобряет зависимость уплаты гонорара от исхода будущего судебного разбирательства. Но неизвестно, согласятся ли судьи ВАС РФ "либерализировать" свой подход к проблеме в части признания допустимости процентов от иска. Никаких пожеланий коллегам по данному поводу судьи КС РФ не высказывали, поэтому здесь позиция Конституционного Суда РФ может остаться лишь благим пожеланием, не меняющим существующую арбитражную практику.

Однако Постановление N 1-П интересно не потому, что КС РФ признал проценты, а потому, что судьи не признали возможным оплачивать правовые услуги в зависимости от исхода судебного разбирательства. В обоснование этого вывода судьи высказали немало весьма оригинальных суждений, довольно смело трактующих Гражданский кодекс РФ.

Отметим, что новаторское прочтение ГК РФ демонстрировалось Конституционным Судом РФ и ранее. Памятное многим налогоплательщикам Определение КС РФ от 8 апреля 2004 г. N 169-О содержит крайне смелую фразу: "отчуждение заемного имущества". С точки зрения ст. 807 ГК РФ по договору займа имущество передается заимодавцем заемщику в собственность. Следовательно, с момента получения заемщиком данного имущества оно становится его собственностью и может рассматриваться только в таком качестве. Отсюда словосочетание "заемное имущество" - нонсенс. Тем не менее для "надпозитивного" конституционного права это понятие оказалось вполне приемлемым.

Постановление N 1-П касается предмета гражданско-правового договора. Тема эта несравненно обширнее, нежели вопрос об имуществе по договору займа, потому и "надпозитивизма" прибавилось. Конституционный Суд РФ истолковал упоминание в договоре возмездного оказания услуг его результата, определяющего условия оплаты, как недопустимое изменение предмета договора. Под результатом сам КС РФ подразумевает принятие "положительного" решения судом, пусть даже стороны в договоре такое событие результатом не называют. По мнению Конституционного Суда РФ, отсутствие в составе предмета договора, который регламентируется ст. 779 ГК РФ, указания на результат деятельности следует рассматривать как императивное требование закона, запрещающее сторонам договариваться о таком результате. Но ведь даже помимо ст. 421 ГК РФ, безусловно разрешающей сторонам включать в конкретный договор элементы иных договоров, существует ст. 783 ГК РФ, предписывающая в общем случае руководствоваться - применительно к договору возмездного оказания услуг - общими положениями о подряде. А для договора подряда слово "результат" является ключевым.

Конституционный Суд РФ справедливо заметил, что "даже в рамках одного вида услуг результат, ради которого заключается договор, в каждом конкретном случае не всегда достижим" (п. 3.1 Постановления N 1-П). Очевидно, именно по этой причине федеральный законодатель не стал обуславливать заключение такого договора непременным наличием конкретного результата: понятно, что нельзя требовать при заключении договора оказания медицинских услуг, чтобы врач непременно вылечил больного. Тем не менее, если врач, исходя из профессиональной оценки ситуации, обязуется вылечить пациента, это уже личное дело врача... Во всяком случае, было личным делом. Теперь же КС РФ выработал правовую позицию, согласно которой условие договора возмездного оказания услуг о достижении результата противоречит воле федерального законодателя! Явно, с точки зрения КС РФ, заказчик услуг не должен строить никаких планов относительно достижения результата, а пациент заключает договор с врачом не ради того, чтобы выздороветь, а ради того, чтобы врач "совершил определенную деятельность".

Между тем интересом заказчика услуг, безусловно, не может быть само обеспечение исполнителя фронтом работ. Заказчика интересует только их конкретный результат. Когда подразумевается, что он не может быть гарантирован, то заказчик, во всяком случае, вправе ожидать, что исполнитель предпримет все возможные действия для достижения необходимого заказчику результата. Именно в этом для него и есть смысл заключения договора. Если же исполнитель имеет все основания полагать, что он может обеспечить заказчику необходимый результат, то нет причин, по которым стороны не могут предусмотреть в договоре условие о достижении результата. Полагаем, что недостижение результата исполнителем в подобном случае может иметь различные последствия, однако такое условие не является чем-то ирреальным.

Кроме того, когда Конституционный Суд РФ в п. 3.1 Постановления N 1-П признает, что результат "в каждом конкретном случае не всегда достижим", тем самым он предполагает как наличие ситуаций, в которых результат недостижим, так и таких, когда он безусловно достигается. А чуть далее, в п. 3.2, КС РФ обнаруживает понимание того, что "интересы заказчика... заключаются в достижении положительного результата его [исполнителя] деятельности". Ну кто бы мог подумать...

Таким образом, вывод КС РФ об "императивном требовании закона" не упоминать о результате в договоре возмездного оказания услуг выглядит сильным искажением воли законодателя. А уж к договору оказания правовых услуг даже и такой вывод КС РФ отношения не имеет. Упоминание о результате в договоре можно считать имеющим место, только если юрист обязуется выиграть дело в суде (вариант - убедить суд в своей правоте). Как известно, суд принимает решения на основании внутренней убежденности. Отсюда следует, что никто не может претендовать на значимость собственных действий по убеждению суда в принятии данного конкретного решения. Соответственно, юрист попросту не сможет обещать клиенту достижение результата такого рода.

Конституционный Суд РФ слегка переменил понятия. Результат по договору возмездного оказания услуг должен пониматься как результат действий исполнителя, а в трактовке Суда речь идет о некоем "абстрактном" достижении результата, к которому исполнитель может в принципе не иметь отношения: не "юрист убедил суд принять решение в пользу клиента", а "суд принял решение, выгодное клиенту юриста". В случае с врачом и пациентом это означает ситуацию, когда результат понимается не как "врач вылечил больного", а как "больной излечился". А связано ли излечение больного с действиями врача - неизвестно. Но вот КС РФ полагает, что излечение больного по любым причинам - результат исполнения конкретного договора! И вот как раз об этом "результате" КС РФ говорит как об "императивно недопустимом", хотя здесь речь надо вести вообще не о результате, а о некоем вероятностном событии, которое вообще может не быть связанным с исполнением договора.

Однако одного "императивного запрета результата" оказалось недостаточно. Конституционный Суд РФ присовокупил сюда еще и предположение, будто договором о правовых услугах регулируется деятельность (включая результаты) органов государственной власти и их должностных лиц. Вообще-то, чтобы возникли основания для такой постановки вопроса, в договоре должна быть фраза, звучащая даже не как "юрист обязуется убедить суд принять решение", а как "юрист обязуется дать суду указания, руководствуясь которыми, суд непременно примет решение, согласованное сторонами настоящего договора". Притом нужно еще, чтобы судья, прочитав такой договор, на полном серьезе "взял под козырек" и исполнил полученные "указания", а не посоветовал юристу сходить к упоминавшемуся врачу на обследование. В любом ином случае деятельность органов и должностных лиц не оказывается в состоянии, позволяющем охарактеризовать ее в качестве "подвергшейся частноправовому регулированию".

В качестве защитника органов государственной власти от частноправовых посягательств КС РФ повел себя абсолютно естественно, высказавшись о недопустимости для кого-либо регулировать деятельность этих самых органов. Но при чем здесь договор возмездного оказания правовых услуг, осталось тайной. Тем не менее в итоге Конституционный Суд РФ признал, что ГК РФ не предполагает "удовлетворение требований исполнителя о выплате вознаграждения по договору возмездного оказания услуг, если данное требование обосновывается условием, ставящим размер оплаты услуг в зависимость от решения суда, которое будет принято в будущем".

Отсюда, впрочем, возникает вопрос: означает ли такая формулировка, что если решение принято "в прошлом", то правовые позиции КС РФ (равно как и ВАС РФ) на него не распространяются? Предположим, стороны указывают в договоре, что цена будет определена позднее. После принятия судебного акта инстанцией, которую стороны полагают последней в разрешении конкретного спора, цена по договору устанавливается в процентах от суммы, причитающейся заказчику услуг в соответствии с последним судебным решением. Так как суд уже объявил свою позицию по данному вопросу, подходы КС РФ и ВАС РФ, озвученные применительно к "принятию решения в будущем", здесь формально неприменимы. Значит, установление цены в таком порядке формально не противоречит правовым позициям высоких судов. Если бы еще быть уверенным, что суды при рассмотрении подобного договора будут руководствоваться своими правовыми позициями, а не "надпозитивным" правом, было бы совсем хорошо...

Гипотетически "светлая перспектива" у юристов (с их гонорарами) существует. Конституционный Суд РФ оговорил в п. 3.4 Постановления N 1-П, что когда-нибудь, когда позволят условия развития правовой системы, законодатель может предусмотреть "иное правовое регулирование" (прогрессивная юридическая общественность сразу же угадала в нем "гонорар успеха"). Вот только имеется одно маленькое "но", которое содержится в ряде мнений судей КС РФ, являющемся своего рода послесловием к Постановлению N 1-П. Впрочем, где высказана мысль, на ее качество не влияет.

Судья КС РФ Н.С. Бондарь: "...возникает вопрос: вправе ли федеральный законодатель реализовать указанное право уже сейчас, в том числе непосредственно после вступления Постановления в силу, или же это потенциальное право, право "на вырост" нашей правовой системы, которое имеет характер некоего "отложенного" права, рассчитанного на качественно иной уровень зрелости правовой и судебной систем, когда, в частности, институт условного вознаграждения, освобожденный от коррупционного потенциала, не будет рассматриваться как несовместимый с конституционными принципами правосудия?"

Судья КС РФ Г.А. Гаджиев: "Допущение же возможности включения в договоры условий о "гонораре успеха" влечет такие социальные издержки, как провоцирование услугодателя добиваться положительного для услугополучателя решения суда любой ценой".

Итак, по мнению судьи Н.С. Бондаря, сейчас "гонорар успеха" не свободен от "коррупционного потенциала", а с точки зрения судьи Г.А. Гаджиева, "гонорар успеха" провоцирует получение судебного решения "любой ценой". Если под "любой ценой" не подразумевается физическая расправа над принимающими решения судьями, то, очевидно, речь идет все о том же "коррупционном потенциале".

Иначе говоря, судьи КС РФ полагают, что юрист, получив деньги за выигрыш дела, начнет эти деньги передавать судье в качестве взятки за "правильное" решение. Похоже, как раз это опасение и стало стоп-сигналом на пути "гонорара успеха". А цветистые фразы об "императивном запрете" нужны лишь в качестве способа подогнать решение задачи под требуемый результат.

Наверное, Конституционный Суд РФ считает, что "коррупционный потенциал" возникает не потому, что судьи взятки берут, а потому, что у юристов денег много. Что ж, вот "гонорар успеха" запретили, и теперь судьи, ранее бравшие взятки, станут честными, а решения будут принимать исключительно на основании закона. И уже совсем скоро возникнет "качественно иной уровень зрелости правовой и судебной систем"...

С.А.Астахов

Юрист

Подписано в печать

07.09.2007

————